Я - Люк Валентайн.

Я - Люк Валентайн. И я поведу вас по узким закоулкам своей жизни. Я не обещаю вам, что мой рассказ будет переполнен мыслью о том, как прекрасно бессмертие. Даже наоборот я поведаю вам обратную сторону медали жизни вампира.

Начало, как всегда, нас ничему не учит. И я понял это в конце своей жизни, ведь если бы не мое прошлое, если бы не прошлое моего отца, я никогда не очутился бы в этой ситуации.

Я жил в самой обычной семье со средним достатком и был единственным и самым любимым ребенком на свете. Я многого не понимал в той жизни, жизни до бессмертия. Я никогда не задумывался над своей внешностью и над своими талантами. И, наверное, это и позволило мне развить необычайную меткость: я мог попасть в муху с 10 метров; я вымахал до 195 см, отрастил длинные до пояса волосы, которые моя мать, пока была жива, перевязывала белой лентой (отец орал и называл меня девчонкой). Мой острый ум, мог находить выход из любой ситуации.
Я всегда получал то, что хотел, будь это девушка или костюм, и поэтому смог легко потупить на философский, соблазнив дочь директрисы.
Вскоре скончалась мать; на похоронах не проронил ни слезинки; в голове билась одна мысль: если бы была вечная жизнь. Закончить колледж оказалось не так-то просто. Я бился как рыба об лед, пытаясь учиться и работать. Нервы стали сдавать. На одном из последних экзаменов просто заснул. Проснулся в ужасе. Надо мной стоял старый профессор и орал так, что мне на лицо попадали капли его слюны. В очередной раз по старой дружбе выручила директриса. Она дала мне возможность снова сдать последнюю сессию и маленькую должность на кафедре. Работал и днем и ночью.
Отец умер. Я бы не сказал, что мне было больно от мысли, что его нет, даже наоборот. Мне стало легче. Я смог больше денег тратить на себя. Ночью в голове мелькнула заманчивая и в тоже время страшная мысль: я вечен, я всесилен.
Потом позвонил адвокат отца. Само то, что у отца был адвокат, меня поразило, ведь последние годы мы вели нищенское существование. Хвала богу, что мать, работая на трех работах, смогла купить квартиру. Отец оправдал мои ожидания: ни денег, ни недвижимости он мне не оставил. А оставил, как он мне сказал, свою «самую большую» драгоценность: своего младшего сына. Завещание порвал и забыл о том, что вообще его видел.
В конце концов, я доучился в этом колледже, и перед смещением директриса сделала мне подарок: дала мне достаточно высокую должность преподавателя.
Так прошел год. Успел обустроить квартиру, купить себе нормальную одежду и жизнь показала мне все краски. За серой завесой оказалась целая радуга, и я смог почувствовать каждый ее цвет. Зеленый – конечно же, цвет денег; красный - цвет роскоши; синий - цвет свободы; оранжевый - цвет солнца, которого я не видел уже много лет; фиолетовый - цвет моих любимых цветов, которые я смог увидеть, только лишившись близких, на похоронах; и белый - цвет той ленты, что была в руках матери, а потом на моих волосах. А потом, потом эту радугу закрыла черная вуаль, которая закрывает лицо на траурной церемонии.
Опустил эту вуаль короткий звонок в дверь. Я глянул в глазок и отпрянул. За дверью стоял какой-то наркоман. Под его глазом был синяк, щеку разделял порез, из которого текла кровь, он явно только что подрался. Не знаю, что заставило меня это сделать, но я поинтересовался кто он. Он ответил мне коротко и до такой степени ясно, что я захотел оказаться на том же кладбище, что и родители. Он сказал: «Брат».
Никто никогда не поймет и не узнает, каково было выходить убитого жизнью парня, который ничего не умел, кроме как колоться и курить траву. Каково было сделать из него хоть какое-то подобие рода человеческого. В этой жизни никто не поймет. Но я не сломался. Я помнил еще один цвет. Цвет кровавого заката. Не стоит путать его с красным. Это не цвет, это полная цветовая гамма. И этот цвет означал упорство. Этот цвет означал вечность. Я смог отучить его от наркотиков, но не смог отучить от того образа жизни, к которому он привык. Раз в месяц он бежал из дома и неделю шатался по ночному городу, а потом возвращался, и я его выхаживал. Сначала я пытался его удержать, а потом перестал. Я смирился, жизнь и вечность все исправят.

Но дальше. Дальше жизнь показала мне все кошмары, которые прячутся во Тьме и в любой момент готовы вырваться в Свет Жизни. Я любил брата. Я смирился с изменой отца. Его простит Бог. Я же всего лишь частица Божья. Частица, нет, я не частица. Я сын Божий по ошибке заключенный в этот бренный мир. Однажды, после недельного загула, Ян вернулся домой и рассказал мне такую историю, что я решил поскорее переехать в другой город, в другую страну, на другую планету, но только не оставаться здесь.
Ян сказал мне, что его бывший дилер героина предложил ему дело. Он продал ему партию по дешевке, и теперь Ян собирается его продать в Рио-де-Жанейро некоему Тубалкаину.
Ян упал на колени и долго пытался мне что объяснить, но его речь была бессвязна, а я был в шоке и ничего не понимал. Но он все же объяснил, что ему нужно отдатьденьги, он умоляет меня продать квартиру. Я сделал все, чтобы моему брату было хорошо. Я сделал все, что у него была жизнь. Я продал квартиру, но Яну еще понадобились деньги на билет в Рио. Мне пришлось продать рубашку студенту. Теперь под белым пиджаком у меня спортивная куртка. Ложась спать, я глянул в окно. В небе улыбалась черная луна.

Через трое суток вернулся Ян. За его спиной стояли двое мужчин. Они нагло прошли в вычищенную до блеска комнату, и бросили Яна на пол. Тот упал, словно тряпичная кукла и не сделал ни единой попытки встать, я упал на колени рядом с ним, он был под кайфом.
Слезы покатились по-моему лицу. Столько сил, я потратил столько сил, а они…Сволочи!!! Я вскочил с пола и схватил оставленный мною тесак (отскребал жвачки, которые Ян сплевывал в прихожей). Резко подскочил к первому мужику, я вложил в свой удар всю ненависть, всю злость на этих гадов. Голова отлетела, и кровь брызнула мне на лицо, на волосы, на губы. Не долго думая, подскочил ко второму мужику и вонзил тесак в сердце. В глазах было мутно. Мне не хватало воздуха, и я старался дышать ртом, машинально язык слизывал кровь. Я давил на тесак, сколько было сил. Мужчина упал. Я снова встал перед Яном на колени и стал просить прощения за то, что я позволил ему туда поехать, за то, что я продал все что было, за то, что я жив. Я стал покрывать его лицо, поцелуями, говоря: «Прости,…прости…». Но он просто лежал и улыбался, изо рта текла тонкая струйка слюны. Я лег рядом, обнял его и заплакал. Сзади послышался шорох. Я повернулся. Тот мужчина, которого я убил вторым стоял посреди разбросанных карт. Он улыбался. В его руках был мой тесак. Он подошел ко мне и прошептал: « Впервые вижу такую ненависть и злость. Добро пожаловать в Миллениум. Добро пожаловать в Ад».
Взял тесак и ударил меня древком по голове. Темнота окутала меня. Окутала как вечная Ночь.
Очнулся в багажнике. Рядом лежит Ян. Видно по глазам, что плакал. Над багажником стоит компания людей. В глазах можно просто замерзнуть, там нет сострадания, ни доброты, ни жалости. Только лед. Царство льда. На нас стояла и смотрела какая-то до ужаса бледная девушка с черными веснушками. На ее плечо был закинут примерно двухметровый мушкет. В глазах интерес и… боже! В глазах есть капля жалости. Она подошла к тому мужику, которого я вроде бы убил, и что-то шепнула. Он посмотрел на нас и покачал головой. Девушка хмыкнула и ушла. Наши души теперь принадлежат Сатане.

К автомобилю подошел какой-то огромный мужчина с лицом восковой куклы. На нем не было ни одной эмоции. Он взял меня и Яна и за шиворот… и поднял!
Он вытащил нас и бросил на землю. Я сильно ударился боком. В глазах замелькали цветные шарики. Ян упал лицом на камень. Я не видел что с ним, только из-под камня вытекала бордовая лужа, лужа цвета заката, лужа цвета вечности.
Мне стало дурно. Сволочи. Слеза катиться по щеке. Сволочи. Горите в Адском пламени! Во мне проснулся тот монстр, что убил двух людей на кухне. Неизвестным для меня усилием я порвал наручники, которые сдерживали мои руки. Но я не стал бросать на этих людей, я просто сдернул со рта скотч и подскочил к брату. У него был разбит нос, а из головы текла кровь. Он был без сознания. Мысли…мысли роились в моей голове… я не знал что делать. Я просто взял этот же огромный камень, еле-еле поднял его над головой и уже собрался разжать руки, как кто-то легким движением забрал его у меня… Я повернулся. Этот здоровяк, что вытащил нас машины. Он стоял и виновато улыбался.
Слезы, чертовы слезы. Я упал на колени на грязную, пыльную землю. В голове мелькнул зеленый цвет. «Брюки можно выкидывать». Прядь грязных волос упала на лицо и прилипла к мокрой от слез щеке. Я оглянулся. Здоровяк быстрым шагом нес брата к какому-то бараку. Не знаю почему, но я знал, мы познаем жизнь.

Эта мысль медленно затуманила мою голову, и я отключился.
Очнулся я от невероятной боли. Надо мною стояли люди в белых халатах. У одного из них были какие-то странные очки, состоящие из нескольких слоев линз. Он осторожно нагнул мою голову, и я увидел на соседнем столе Яна. Там стояло намного больше людей, и делали они все намного быстрее. Человек со странными линзами сказал мне: «Открой глаза шире». Повинуюсь этому приказу, я открыл глаза. На них положили неизвестные мне инструменты. Они еще больше помогли открыть область глазного яблока и не давали закрыть мне глаза. Я ничего не успел понять, как в каждый глаз мне впилось по несколько иголок. Я закричал. Боль была запредельной. Я чувствовал, как какая-то жидкость заполняет мои глаза. Эта жидкость будто разъедала их. Я попытался вырваться, но только сейчас понял, что мои руки и ноги плотно связаны кожаными ремнями. Я ничего не мог сделать. Один из врачей обратился к «Линзам». Он назвал его «Доком». Док наклонился надо мной со скальпелем. Я сразу понял, что сейчас будет больно, и попросил, чтобы мне в рот положили тряпку. Один из санитаров оторвал кровавый подол своего халата и предложил мне с кривой ухмылкой. Я не стал долго думать. Я впился зубами в тряпку и почувствовал солоноватый привкус времени. Времени жизни.
Док нагнулся, провел скальпелем по изгибу шеи. Я сжал ткань. Мне показалось, что зубы треснут от такого давления. Он что-то подложил мне под кожу, и оно стало прорастать.
Я закричал, и тряпка выпала на пол прямо в лужу крови, при чем явно не моей, у меня пока кровотечения не было. Врач поднял ее и снова положил мне в рот. Время.
Этот порез зашили, причем боль на этом месте притупилась и стала, как будто бить маленькими разрядами тока. Врачи перешли в нижнюю часть моего тела, и Док сделал мне порез на пятке. Я зашелся в крике. 9 иголок разом вошли в нервные окончания. Я кричал. Я плакал. Я смеялся. Док вернулся к груди. Он направил скальпель на левую часть. Я понял. Если выживу после этого, то я все-таки познаю вечность.

Я – Люк Валентайн, закончил рассказывать про свою никчемную жизнь, в которой боролись человек и чудовище, убийца. А теперь, уважаемые читатели, послушайте и познайте. Я расскажу вам, что такое Смерть. Это была моя очередная победа над женщиной. Но только эта женщина решится взять реванш.

Я проснулся. Открыл глаза и не почувствовал ровным счетом ничего. Я прислушался и услышал тишину. В комнате было полностью тихо. ПОЛНОСТЬЮ. Я не слышал стука собственного сердца. Оно остановилось. По щеке потекла слеза. Я вытер ее рукой. На руке остался след вечности. По моим венам текла вечность. Я получил то, что хотел. Но у меня забрали то, что мне было нужно. Жизнь. Я стал вечно мертвым. В голове вдруг все резко задрожало. Меня замутило. Я закричал и стал рвать ногтями горло, чтобы вырвать то нечто, что спрятано у меня внутри. Боли почти не было, и рана очень быстро заживала и вот я задел это нечто. По телу пронеслись сильные электрические разряды. Я весь засветился, как лампа, и увидел, что в моем теле этих неизвестных предметов СОТНИ.
Я снова закричал… все лицо в кровавых разводах… все душа в черных пятнах…
Врата в Рай все в замках.
Поняв это, я бросился на стальную дверь. Она отлетела в стену как картонная. ЗА НЕЙ БЫЛА ЕЩЕ ОДНА КОМНАТА И ТУПИК! Я повернулся. За спиной, на кровати, на которой недавно лежал я, сидит мальчонка лет 14 и нагло улыбается. Он такой молодой…такой свежий… Я не знаю, почему я бросился на него и впился ему в шею, но, почувствовав его кровь, я стал самым счастливым чело… ЧУДОВИЩЕМ.

Я пил кровь крупными глотками, и мне казалось, что секунды стали часами, а минуты целыми сутками. Я был счастлив. Каждая капля крови давала мне сил. У нее был такой чудесный вкус. Вкус вечной молодости, вечной жизни. Я убрал губы от укуса и глянул на мальчика. Он продолжал улыбаться. Он был в сознании!!! Я был в шоке. Он ведь потерял столько крови! Как же так?! Потом мальчишка наклонился к моему и уху и сказал: «Я везде и я нигде» и растворился, просто исчез! В глазах все поплыло. Что…что опять происходит?!

Комната стала наполняться туманом. Таять. Появилось такое ощущение, будто бы я стою в манной каше. Глаза стали слезиться. Комната стала принимать ясные очертания. А потом пропала вовсе. Я стоял посреди улицы, на меня смотрело четверо людей. Маленький полный блондин в очках, уже знакомая мне девчушка с веснушками и с мушкетом, «убитый» мною брюнет и некий кошмар который при ближайшем рассмотрении оказался девушкой, пол лица которой было исписано татуировками, а в руке была зажата довольно милая коса. У меня в голове промелькнула мысль: «Если она начнет передо мной раздеваться, я по собственной воли кинусь горлом на острие этой косы».
Мелочь в очках вышла и поклонилась мне. Тогда я еще не знал, что подобное приветствие он оказал только мне. Я сделал шаг вперед и тоже ему поклонился. Он улыбнулся. У меня по телу, если бы я был жив пробежал бы холодок. Но этого не было, просто разум подсказал, что если Он улыбается, то это страшно.
Примерно 15 минут Он объяснял мне кто здесь кто и как очутился. Девушку с мушкетом звали Рип Ван Винкль. Она находиться в звании старшего лейтенанта. Жгучий брюнет с сигаретой – это Тубалкаин Алахамбра. Его ситуацию он объяснять не стал. Просто усмехнулся и глянул тому в глаза. Фирменный кошмар с косой зовут Зорин Блиц. Тоже находиться в звании старшего лейтенанта. Я в очередной раз понял что Зорин и в самом деле самый страшный и быстрый яд. А сам Он - Максимилиан Монтана. Для своих Майор.
Еще 15 минут я приходил в себя, узнав, что мы… мы… все вампиры. Макс рассказал мне, что на земле еще с начала времен на самом деле есть вампиры, что они спят днем в гробах и пьют кровь. Он сказал, что они,…что мы одни из самых могущественных и страшных существ. Мы дети Тьмы и Ночи. Мы воплощение безумия. Но я и те другие, которые находятся под его началом искусственные вампиры и что пока намного слабее настоящих вампиров. А с высшими нас и сравнивать не стоит. При этом у каждого из нас есть свои способности. У Рип дар управлять пулями из своего мушкета, Каин (так его коротко позволил называть Майор) кидается картами, которые могут разрезать даже пулю, умеет бегать по стенам, регенерировать и перемешаться в тех же картах. Убить его практически невозможно. Зорин создает иллюзии, и пока человек в них витает, запросто может убить своей косой, имеет какое-то секретное оружие. Мне тут же стало интересно, какие же способности у меня… Я стал думать, что могу теперь делать. Теперь…теперь сбылись мои мечты, которые появились в той жизни. Я вечен, я всесилен. Но вдруг в голове что-то мелькнуло. Я что-то забыл, что-то важное. Тело пронзила острая боль, и я упал на землю. Я почувствовал, что в тело вонзились тысячи иголок, так всегда бывало, когда отлежишь руку, а потом по ней начинает бежать кровь. Боль… боль… вот он Ад. Он всегда позади нас, мы просто не слышим хрустального звона Адского Пламени. А потом в ушах примерно на 20 секунд зазвучали удары. У меня забилось сердце. В голове все прояснилось и от этого даже стало хуже. Как я мог забыть?! Как я мог забыть о тебе, мой милый брат. Боль прошла. Вокруг только тишина и взбудораженные голоса людей…нелюдей. Подняться с земли оказалось на удивление просто. Теперь думал только об одном. О своем все еще живом сердце. Оно живо. Оно просто спит. Но я его разбужу. Обязательно. Ты проснешься, мое сердечко, обязательно проснешься. А теперь… я скоро найду тебя Ян.
Тогда я не знал, что никто сам никогда не начинает разговаривать с Майором. Разговор начинает он. Он царь и бог. Нет, он тиран и Сатана. Но все в его руках. Но я подошел и сказал, что если он не отдаст мне брата, то я заберу его сердце. Он лишь рассмеялся… Рип, стоявшая за его спиной стала белой как холст. На котором нарисовали огромное количество маленьких черных точек, и каждая из этих точек имела свой характер, свою улыбку или слезу. Милую и ласковую улыбку. Улыбку, а не оскал. Слезу чистую, как горный ручей. Слезу, в которой нет крови. Эта девушка была мне очень интересна. Она не похожа на остальных. В ней есть что-то похожее на Мать Божью. Но об этом стоит подумать чуть позже. Сейчас главное брат. Мой маленький братишка. Прости. Майор сказал мне, что Яна скоро приведут, сейчас ему рассказывают то же, что и мне Ганс Гюнше (Здоровяк), Док (Тот, что сделал меня монстром) и некий Шредингер. При упоминании этого имени он гадко ухмыльнулся, глядя мне в глаза. В самую душу,…если конечно она еще осталась. Легкий болевой удар и один стук сердца. Есть. Душа у меня есть.
Примерно еще пол часа он рассказывал мне про местность, а потом приказал Рип отвести меня в мужскую спальню отряда «Вервольф». Рип взяла меня за руку. Холод. Даже я… даже я… мертвый, почувствовал жуткий холод вечной смерти.
Территория, по которой меня вела Рип, была просто огромной. Здесь запросто могла уместиться какая-нибудь космическая станция. Рип шла и рассказывала мне о том, что здесь и как. Рассказала мне о том, как она здесь оказалась. Во время рассказа о своем прошлом она заплакала,…слезы были как у людей. Она сняла очки и вытерла их рукавом. Я очень жалел эту бедную девушку, которую сильно побила жизнь.
Я помогу ей…чуть позже я обязательно помогу ей. Потерпи Рип…

Барак «Вервольфов» оказался довольно комфортабельным внутри. Там был спортзал, две спальни, две ванны, две уборные и вполне приличная библиотека. Моя кровать оказалась у окна. Оно было старательно забито досками, чтобы туда не попадал солнечный свет.
Кровать Яна была рядом, ему достался довольно темный угол, ему повезло. Я лег на свою кровать и стал думать над этой ситуаций. Я не знаю когда, но в какой-то момент я уснул.
Разбудил меня легкий удар в бок. Надо мной стоял Ян. Он смеялся. Его смех… не тот, что раньше. Но то, что он смеялся, уже радовало меня. Радовало,… нет,…это слово не подходит. Мне просто стало легче.
Остальное время меня не радовало. Нас с Яном гоняли вокруг бараков, обучали приемам самообороны и приемам нападения. Нас научили убивать за секунды, и убивать ровно столько, сколько это было нужно. Нас обучили распознавать различные типы оружия и то, как ими пользоваться. Нас обучили войне.
Нас мучили сутками. Солнечный свет уже перестал меня пугать и доставлять боль. Ян стал совсем другим. Единственное что его интересовало - это кровь и убийства. Больше его ничего не волновало. Закат.
Ночи стали ужасны. Кровь стучит в висках, причем не моя. Чужая.
Потом пришел Майор и сказал нам «замечательную» новость. Я и Ян должны были напасть на штаб-квартиру организации Хеллсинг. Майор и до этого рассказывал нам о ней. Я молился о том, чтобы никогда не увидеть эту штаб-квартиру своими глазами. Там, в подвалах скрывалась Сила. Сила, которую стоило уничтожить,…если бы это было возможно…
Майор долго убеждал нас. И, в конце концов, я понял: Алукард или Арукад - ничто. Я тот, кто даст ему вечный покой. Я покажу ему всю силу Братства.

На следующее утра нас с Яном и маленькую армию упырей грузили в два автобуса. Я долго не знал, как себя вести. Потом подошел к Рип взял ее руку в свою и поцеловал. Развернувшись на носках ботинок, я пошел к дверям автобуса. Я ни разу не обернулся. Я не услышал окрика. Я знал. Я думал, что я вернусь.

Приехали мы на удивление быстро. По дороге старательно пытался себя успокоить. Покой.… Какое красивое слово. А стоит задуматься над его значением и пугаешься. Покой это то, что я называю сном. И то, что остальные называют смертью. Как только мы высадились на землю этих проклятых Хеллсингов, сердце забилось. По телу разнеслись отголоски боли. Прости.
Я и Ян вышли из автобуса. Я помню каждое слово с того момента. Каждый свой вздох. Каждый выстрел и каждую пулю.
Ян был спокоен. Он шел и вел непринужденный разговор.
- Чем иметь дело с дураком, лучше перерезать ему глотку. Ты тоже так считаешь? Правда? - в его глазах не было вопроса, он просто по привычке пытался спросить у меня совет, но он никогда бы ним не воспользовался. Я продолжал молчать.
- Почему ты всегда такой занудный перед делом? - мне надоело молчать. Он глупец и пускай учится у меня. У сына Божьего.
- Чтобы выполнить задание. Нам нужно сохранять спокойствие.
- Ладно, ладно, - Ян закатил глаза и сделал вид, что я совершенно его замучил. Я решил продолжить с ним разговор. Это лучше чем тишина.
-Мы не должны облажаться.
Мы подошли к воротам. Стук. Боль.
Двое солдат, что стояли на посту стали решетом. Боже… этот пьянящий и жуткий запах крови…нет,… не буду. Я вечен, я всесилен. Боль. Ян вместе с упырями отправился убивать Интегру Хеллсинг и рыцарей Круглого Стола. Мне же предстоит убить Алукарда… Дракулу.
Ян ушел. Из коридора, в котором он скрылся, слышны крики людей и звуки выстрелов.… Потом звенящая тишина. Ад. Вот она и дверь. Пара выстрелов из пушки и от нее только воспоминания дизайнера.
Спускаюсь по ступенькам. По ногам гуляет жуткий сквозняк. Холодно… как в могиле.
- Вампир Алукард. Ты здесь? Покажись! - что я делаю. Я сам спускаюсь в яму с самой страшной тварью на планете.
- Где ты чертов вампир? Я все равно найду тебя по запаху! Не прячься! - я глуп… Кто же я?
Зверь… нелюдь…человек?! Нет. Я чудовище. А чудовищ убивают еще более сильные монстры. Холод.
Прямо по коридору… этот запах…страх? Смерть?
Он сидит в кресле… его слова…
«Я никогда не убегаю и не прячусь. Я уже устал ждать».
Чертов монстр. В голосе нет ни капли жизни и добра. Только холод.
Старается меня унизить.
- Извини, что заставил ждать. Видишь ли, я тоже ждал этого момента. Момента, когда я сражусь с позором нашего рода. С вампиром Алукардом. Позволь показать тебе, мои возможности…
Мои возможности…У меня, как и у всех других в Миллениуме, есть «свои» возможности. Я могу развивать очень большую скорость, и я невероятно ловок даже для вампира. Посмотрим, как справишься с этим. Монстр.
Изгибаю спину и как пуля отталкиваюсь от стен, пола и потолка. Вот…только что он был в конце коридора. Теперь дуло моего пистолета прижато к его лбу, а дуло его пистолета к моему животу.
- Ты шустр, – чертов вампир. Мой голос дрожит. Переходит на крик.
- Если ты думаешь что сможешь справиться со мной как с одним из этих новоиспеченных вампиров, то ты ошибаешься. Я ЛУЧШЕ ТЕБЯ, – Я вечен. Я всесилен. Боль. – Я ТОТ, КТО НАКОНЕЦ ПОБЕДИТ ТЕБЯ!
Два щелчка. Две пули. Два рухнувших тела.
По моему телу бегают разряды. Я регенерирую. Вытаскиваю еще один пистолет и делаю второй выстрел в его голову. Он тоже стреляет, но я ускользаю. И это Алукард?! Это глупая марионетка Хеллсинга. Я вечен. Я всесилен.
Но,… но что это?! Он даже не пытается уклониться от моих пуль!!! Неужели он на самом деле полностью бессмертен!? Этого не может быть! Это какой-то трюк.
Его слова… что они значат? Что за печати?! При чем здесь Кромвель!?
Голос.
- А теперь я покажу тебе, ЧТО ТАКОЕ БИТВА НАСТОЯЩИХ ВАМПИРОВ!!!
Он распадается на какие-то глаза, гнилая кровь бежит по полу, запах, стоял ясно ощущаемый запах смерти. Собака. Из плеч, раздирая его плоть, появляется собака…Адская гончая. Голова и руки отрываются и падают на пол. Вот он Ад. Вот он Дьявол. Собака бежит на меня. Удар его челюсти. Я еле увернулся. Копошение опарышей на полу… кровь…Я вечен, я всесилен. Перед моим лицом из ниоткуда появляется собачья пасть. Смех…ужас…два красных сияющих глаза. Из пасти вырывается рука с пистолетом. Выстрел. Мне отрывает ногу. Крови почти нет. Боли тоже нет. Все… простите все…
Хватаюсь за стену и пытаюсь бежать. Что… что происходит?! Второй выстрел. Смех.
Вторая нага летит к чертям. Стук. Боль. Сердце. Я стал чувствовать боль от того, что потерял ногу.
Боже… Слезы текут по щекам…Настоящие слезы… Я человек.
Он кричит, чтобы я регенерировал ноги, звал своих чудовищ и вставал,… но я… не хочу… только страх. Весь подвал утонул в страхе. Весь подвал утонул в страхе, боли, смерти. Простите все…
Из рукава мне в ладонь вылетает последний пистолет.
Первый выстрел. Умри тварь.
Второй выстрел. Я вечен…
Третий выстрел. Я всесилен…
Четвертый выстрел. Страх.
Пятый выстрел. Боль.
Шестой выстрел. Последняя ложь!
Сбоку слышны какие-то щелчки и движение. Я повернул голову. В углу с камерой сидит тот мальчик, которого я укусил в первый раз. Он еле сдерживает смех. Что за черт…как он выжил?... По губам вижу, как он снова шепчет «я везде и я нигде». Я отвернул от него свою голову и глянул на чудовище.
Я не пойму что происходит, но у этого чудовища такой вид, будто бы он потерял самую большую драгоценность в своей жизни. Боль…жизнь…простите­ все…Рип…Ян. ВИНОВЕН.
На меня мчится пасть гончей. Я слышу, как хрустят мои кости. Я слышу тишину.
Боль. Стук…
Стук. Удар…Открываю глаза…
Лондон в огнях… Огни…Закат…

Звенит будильник. Люк Валентайн неловким движением руки сбивает будильник с тумбочки. Через несколько минут Люк встает и, необращая внимания на разбитый, упорно продолжающий звенеть будильник, сонно плетется на кухню. Ставит чайник. Замечает старенький, общарпаный, одиноко висящий на стене календарь. "Уже 16 число, сегодня надо ехать в Рим ... черт, где носит этого Яна". Раздается противный свист чайника. Люк наливает себе кофе и с кружкой идет курить на балкон.
На улице светит солнце, день в самом разгаре. Люк замечает служебную машину у входа. Он встречается глазами с водителем.
- Сейчас, уже спукаюсь, только братцу позвоню, - говорит Люк водителю.
Он выбрасывает недокурившую сигарету, оставляет на балконе нетронутую кружку кофе и направляется в комнату.
Люк снимает трубку домашнего телефона, набирает номер Яна. Через несколько длинных гудков в трубке раздается знакомый голос автоответчика.
- Здарова. Короче, меня сейчас нет дома, если тебе оно надо, то можеш оставить мне голосовое сообщение, после короткого сигнала, которым обычно запикивают мат в дешевых голливудских фильмах, а если не надо, то пошел ты на ...
Раздается короткий гудок.
- Ян, запиши ты наконец себе, что-нибудь поприличнее на автоответчик ... Ты никогда не задумывался о том, чтобы купить себе сотовый, очень полезная вещь, между прочим?! ... И вообще, где ты пропадаешь, я тебе уже который день не могу дозвониться ... Вообщем, ты не забыл, что сегодня нам надо ехать в Рим ... я буду ждать тебя в аэропорту.
Люк ложит трубку. Быстро одевается, берет все необходимое ... Спускается вниз, садится в машину и отправляется в аэропорт.